О том, какой была клиника в 80-е годы прошлого века, как работал коллектив под руководством легендарного Ярослава Кулика, мы поговорили с заведующим отделением анестезиологии и реанимации, врачом высшей категории, анестезиологом-реаниматологом Виктором Никитиным.
Виктор Николаевич, когда Вы пришли работать в Клинику?
Я, наверное, второй после Антонины Ивановны Смолиной, по стажу работы в клинике. Я пришел, если считать вместе с ординатурой, которая проходила в стенах тоже этой клиники, 1 сентября 1984 года, то есть 40 лет назад. И никуда не уходил, у меня только в трудовой книжке должности менялись.
За 40 лет звали на работу в разные клиники, были мысли перейти в Хабаровский федеральный центр сердечно-сосудистой хирургии, когда он открывался. Но я решил все же остаться здесь – здесь люди, к которым я привык, и не нужно авторитет с нуля зарабатывать, не нужно ничего объяснять по рабочим вопросам, коллеги понимают с полуслова. А в операционной это очень важно, когда ты только подумал – а сестра-анестезист уже набрала препарат и готова его ввести пациенту. Ведь часто счет у нас идет на секунды. В нашем деле бригада – это как оркестр, где у каждого своя партия, которую он репетирует и знает «на зубок». И это не только оперирующий хирург, ассистенты должны знать, где ему помочь, потому что у него не десять рук, он не может все сразу контролировать. Анестезиолог должен знать, на каком этапе помочь хирургу своими действиями – снизить давление, или наоборот, повысить давление. Перфузиолог (анестезиолог, который управляет искусственным кровообращением во время основного этапа операции на «открытом» сердце), должен быть предельно внимательным при управлении аппаратом искусственного кровообращения, быстро реагировать на ту или иную ситуацию на уровне рефлексов. Все это должно быть отточено. Сестры, санитарочки – когда подойти, что подать хирургу или анестезиологу… Все исполняют одну «симфонию», то один, то другой солирует, и на всех этих этапах нужно четкое знание, что должен делать каждый… Да и просто душевный коллектив у нас тут сложился, несмотря на то, что вроде бы все люди с характером. Это коллектив профессионалов, в работе которых ты уверен на все сто процентов.
Основатель клиники Ярослав Кулик уехал в Ленинград в 1988 году, за ним уехали и некоторые врачи. У Вас не было желания уехать следом?
Да, были такие мысли… Но здесь дом, привычная работа, привычный коллектив. Ну и потом с Ярославом Петровичем уехали те ребята, в основном, кто под его началом занимался наукой, им надо было защищать диссертации. Но я практик, мое дело – практическая медицина, и это мне больше по душе.
Кстати, после института меня распределили в Пермь работать хирургом. Я и сам хирургом мечтал стать, рисовал себе в воображении, как я буду операции делать, людей спасать. Но Ярославу Петровичу нужны были анестезиологи в это время, хирургов в кинике было достаточно. И он мне сказал: «Возьму тебя анестезиологом. Подумай». Я недолго подумал и решил всё-таки стать анестезиологом и ни разу потом не пожалел об этом выборе.
Как изменилась Ваша работа за 40 лет?
Раньше всё было труднее. Сейчас все легче и одновременно сложнее. Сейчас много оборудования современного, подключил пациента и наблюдай за мониторами. И мониторы другие – большого размера, в цвете, с массой возможностей, измерением и фиксацией самых различных параметров организма. А раньше мы работали с небольшими чехословацкими мониторами, на которых маленьким «зайчиком» бежало ЭКГ. И медицинские сёстры каждые пять-десять минут больному давление измеряли при помощи тонометра и фонендоскопа. Раньше многое делали вручную. Это сейчас кислородная станция стоит, из нее подается кислород в операционную, а тогда мы на себе баллоны с кислородом таскали. За прошедшие десятки лет изменилось очень многое: усложнились технологии лечения пациентов, освоены новые типы операций и диагностических исследований, история болезни стала «электронной». Всё это подразумевает наличие обширных знаний и отточенных навыков у врачей и медицинских сестер. Кардиохирургия – это область высоких медицинских технологий.
Когда все начиналось, в клинике было много молодых сотрудников. Сейчас тоже?
Раньше коллектив у нас объединял и практическую часть, и научную. То есть, были и практические врачи, и научные сотрудники, проблемная лаборатория вспомогательного кровообращения и клиника. Научные сотрудники тоже лечили пациентов. Объемы операций были не столь внушительными как сейчас – 300 операций в год (против теперешних 1500), но из них было 100 операций с искусственным кровообращением (для того времени в масштабах всей страны это было очень много). Мы даже сейчас до такого количества операций с ИК немножко не дотягиваем. Хотя сейчас многократно увеличились объемы оперативной помощи в принципе. Появились новые технологии, мы стали делать стентирование сосудов, раньше это было невозможно. Много в нашей практике стало малоинвазивных технологий помощи пациентам.
В трудные 90-е, после отъезда в Ленинград Ярослава Петровича, во всей стране было сложно с экономикой, и в сфере медицины в том числе. Бюджетное финансирование с трудом покрывало расходы, каждая сложная операция, для которой нужны зарубежные расходные материалы, была в убыток. И клиника на некоторое время значительно снизила хирургическую активность. Но после, в 2000-х, когда пошло финансирование, запустились федеральные программы по развитию здравоохранения, мы увидели новую аппаратуру и технологии. И в последние годы, особенно в период пандемии ковида, мы еще дооснастились. Государство в тот период выделило дополнительные деньги на развитие медицины.
Клиника по-прежнему держит лидирующие позиции на Дальнем Востоке. А как Вы объясняете, почему ее появление вообще стало возможным в 60-ые годы прошлого века на Дальнем Востоке, да еще и в закрытом пограничном городе Благовещенск?
Это, наверное, стечение обстоятельств и уникальные люди! Олег Константинович Маслов рассказывал, что когда-то в 60-е годы он из хирургов решил переквалифицироваться в анестезиологи. Поехал на обучение в Москву и там встретил Ярослава Петровича Кулика, который тоже был на специализации. Наш Олег Константинович был очень обаятельный и речистый, так расхваливал Благовещенск, что уговорил Кулика приехать к нам в гости. «Приезжай, тут шикарная природа, и все мы тебе сделаем, все у тебя будет для работы!» Кулик приехал, провел несколько операций в областной больнице, посмотрел, что есть «плацдарм», где можно «укорениться». И на следующий год приехал работать.
Ярослав Кулик начал делать операции в торакальном отделении областной больницы. Для того времени это были сложные операции у детей с врожденными пороками сердца. И эти операции действительно спасали жизни, потому что в те времена эта патология иногда приводила к лёгочной гипертензии, и бывало, что дети умирали лет в пятнадцать.
Наше областное партийное руководство (тогда был первым секретарем обкома партии Степан Степанович Авраменко) решило отдать здание второй городской больницы (это наше историческое здание по Горького, 97) под проблемную лабораторию «Вспомогательного кровообращения», областной совет народных депутатов утвердил это решение. 1974 год является годом рождения нашей клиники кардиохирургии. Постепенно на территории выстроили другие здания, в том числе экспериментальную лабораторию, где на животных оттачивали технику операций с искусственным кровообращением, изучали новые методы операций, вели научные эксперименты.
У нас и оборудование появлялось дефицитное на то время (70-е годы), японское, благодаря Кулику и Авраменко. Ярослав Петрович и Степан Степанович каким-то образом узнали, что из Японии можно привезти аппарат искусственного кровообращения, одноразовые оксигенаторы (необходимый расходный материал для операций на «открытом» сердце), и как-то договорились с фирмой-производителем. И у нас появилось такое оборудование, редкое в то время для нашей страны. Позднее, Ярослав Петрович, будучи на разных симпозиумах и медицинских выставках, присматривал новое необходимое нам оборудование, и, спустя какое-то время, оно появлялось в нашем арсенале.
В Клинике сегодня работает много молодежи. Как оцениваете потенциал тех докторов, чей путь в медицине только начинается?
Молодёжь у нас отличная! Они настолько умные, что всё впитывают легко. Мы их стараемся научить всему, что знаем сами, как в свое время нас учили наши учителя. Прыжок в своих знаниях мы совершаем, «встав на плечи» своих учителей. И это позволяет нам смотреть дальше и узнавать больше. С большой благодарностью вспоминаю людей, которые обучили меня «азам» профессии: анестезиологов-реаниматологов Александра Федосеевича Слободчикова, Валерия Павловича Карева, Виолетту Германовну Моисейченко, выдающихся хирургов Николая Васильевича Кучкина и Евгения Николаевича Семикина. С благодарностью вспоминаю и многих других людей, с кем долгие годы проработал бок о бок, у всех я когда-то чему-либо научился. Я молодежи даю те знания, которые сам по крупицам накопил за много десятилетий. Они это понимают, я уверен. И самое главное, у них есть желание идти в эту специальность. И очень приятно видеть, как ребята растут. Бывает иногда, приходит неопытный новичок, только-только окунувшийся в медицину. Потом он набрал навыков, поработал, окончил ординатуру и – золотые руки!
Сейчас, конечно, учатся на симуляторах работать, ну а мы свои первые манипуляции проводили на живых людях – за спиной стоит, конечно, наставник, ну давай делай! Не получается, наставник тебя отодвинет и сам продолжит. Так преодолевали психологический рубеж, страх перед пациентом. Всегда же волнуешься, чтобы не навредить, пользу принести больному, чтобы минимум осложнений. Есть, всякие нюансы, которые требуют знания анатомии, умений, отточенности навыка манипуляции. Также мы молодежь учим – я всегда прихожу посмотреть, как они работают, если сам не занят на операциях. Если что-то не удается, я говорю: «Вот смотри – тут поправь, и у тебя все будет идеально». У меня как бы три ступени обучения. Вначале я стою в 50 сантиметрах за спиной у молодого врача, пристально наблюдаю, потом в 5 метрах, издалека контролирую, потом в 50 метрах, в соседней операционной или в ординаторской, или вообще могу проконсультировать по телефону. И эта схема обучения работает. Если я вижу, что идет нормально, то доктор готов перейти на следующую ступень. И так постепенно они наполняют свой опыт, знают, как поступить в сложных ситуациях. Разбираем сообща с коллегами трудные случаи.
Сейчас молодежь учится гораздо быстрее. У них другие скорости и доступ к знаниям. Приведу вам пример. Через полтора месяца после начала ординатуры по направлению Кулика я поехал в Москву на стажировку в институт сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева, который тогда был нашей центральной базой. Хожу, смотрю, как что делают, на стенах развешаны всякие схемы и таблицы методические, я их переписываю, чтобы домой привезти.
А сейчас открыл интернет – а там все можно посмотреть на видео во всех деталях и подробностях! Раньше для этого нужно было поехать куда-то, подглядеть за кем-то, записать, переосмыслить всё и потом приехать, и ещё на свой страх и риск внедрить. А работа такая, что «свой страх и риск» - это жизнь и здоровье пациента. Поэтому нужно не семь, а семьдесят раз отмерить, прежде чем отрезать.
Какие у вас в Клинике за 50 лет сформировались традиции?
Я бы прежде всего отметил доброту и чуткое отношение к пациентам. У Кулика пациент был во главе угла!
И отношение к работе. Никогда никто не жаловался, что работы много. Кстати, у нас раньше была шестидневка. У Ярослава Петровича было принято – до пятницы идут операции, в субботу обход, а в воскресенье – воскресник. Это значит надо прийти и в клинике что-то поделать – подремонтировать, благоустроить. У нас даже шутка была «Плох тот хирург, который не имеет верхонок». Конечно же это шутка, никто не заставлял хирургов портить свои руки, но все принимали участие в общем благоустройстве. Без работы никто не сидел, и никто не считал, что перетрудился.
У Кулика, говорят, был план построить тут современный кардиоцентр чуть ли не с вертолетной площадкой?
У Ярослава Петровича была такая сила убеждения – что он ни скажет – всему веришь. Была у него мысль построить современный кардиохирургический центр и чуть ли не из Китая брать пациентов на операции. Это в те-то годы, когда границы еще даже не открылись! И мы обсуждали этот макет кардиоцентра с двумя вертолётными площадками на крыше. И самое главное – все верили, что так и будет! Ну и наверняка он бы это «пробил», но времена поменялись… Кулик всегда думал с опережением, верил в свои идеи и своей верой заражал нас. Такие личности, которые ведут за собой, появляются редко, но метко, как говорится. И вот Ярослав Петрович был у нас такой личностью... И это была точно удача! Многие регионы не имели тогда кардиохирургии, а у нас была! И пациентам не надо было в Москву ехать на операции.
Это вообще здорово, когда медицина приближается к человеку. Хорошо, что сейчас у нас существует региональный сосудистый центр. Это ж столько жизней удается спасти! У кого-нибудь инфаркт только начинается, только сосуды закрылись – скорую вызвал, и через час он уже в операционной. И человек не умрет, а вернется быстро к нормальной жизни. Чем быстрее оказана помощь, тем лучше.
Каким Вы видите будущее Клиники?
Я надеюсь, что наша молодежь будет еще умнее чем мы, новые технологии появятся, и денег будет достаточно на медицину. Ну и клинику может быть, построить получится. Высокотехнологичная медицина, которая развивается сейчас, нуждается в высокотехнологичных зданиях, удобных и для медперсонала, и для пациента. И это счастье – работать в хорошем месте, на хорошем оборудовании, с хорошими людьми!
Фото из архива ККХ Амурской ГМА
